Семейная реликвия.
Jul. 11th, 2015 01:46 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elaizikМного лет назад, когда мы с мужем только начинали выезжать за границу, считали обязательным привезти что-то на память. Обычно это были какие-то китчевые тарелочки и картинки, какие покупают все туристы. Сегодня мы такие сувениры уже не покупаем – ищем изделия ручной работы, пусть не имеющие никакой художественной ценности, но все же сделанные местными художниками и в местных традициях. Конечно, это тоже ширпотреб, но классом повыше. Те тарелочки так бы себе и висели на стенках, если бы не затеял муж освежающий ремонт, и не поснимал все со стен.
Глядя на свежеокрашенные стены, я поняла, что возвращать на них мусор мне уже не хочется. У меня в шкафу лежат вполне достойные экземпляры, которые только ждут рамок.
И среди них – вот этот лист пожелтевшего бристоля с рисунком акварельными красками и пастелью…
Бумага вся пересохла, треснула с одного края, а уголок и вовсе отломан. Долгий путь она продела, пока попала ко мне…
У моей бабушки были две сестры: Муся и Лиза. Про Лизу я как-то писала, ее непревзойденный торт и ее прекрасный кекс уже знают все, кто читает мой журнал.
Лиза была просто приятной, бабушка была красивой, но Муся была ослепительной красавицей. У Муси был сын Алик, столь же ослепительно красивый, как мать.
У меня есть его крохотная фотография, на которой ему лет 18. Моя мама говорила, что в жизни он был еще красивее, хотя и от фотографии глаз не отвести. Не просите показать – Алик живет в Израиле. Он уже сильно пожилой человек, но по-прежнему очень и очень привлекателен.
Жили Муся с Аликом в центре Одессы, в большой комнате с паркетным полом и стенами, увешанными разными безделушками и картинками.
Мужа у Муси не было – погиб во время войны, и больше она замуж не вышла. Несмотря на всю свою красоту. Почему – не знаю. Возможно потому, что была она, мягко говоря, со странностями: то добрая и сердечная, то вдруг обижалась без причины и исчезала на долгое время.
На жизнь Муся зарабатывала шитьем.
Хорошо шила, кстати, и Лиза, а вот моя бабушка нитку в иголку вдевала только лишь для того, чтобы сшить шейку или фаршированную рыбу. Даже сделать что-то мелкое – пуговицы деду на рубашку пришить, подол подогнуть – она была не в состоянии. Это все для нее делала Лиза. А вот платье модное из крепдешина шила ей Муся, и сидело оно как влитое.
Так вот, я отвлеклась. Про комнату и картинки. На одной стене висела эта самая картинка, под стеклом и в рамке. Не знаю, как она к Мусе попала, но сколько раз я бы к ней не приходила, столько раз эта картинка притягивала мой взор. Что-то есть в ней волшебно-притягательное для меня, что не опишешь словами.
Когда Муся умерла, картинку забрала к себе бабушка.
Когда бабушка с тетей собирались эмигрировать в Австралию, тетя отдала картинку маме, сказав, что она имеет художественную ценность и вывезти ее все равно не позволят.
Когда умерла мама, картинку забрала сестра.
Когда сестра поехала в Израиль, картину оставлять было уже некому, она вынула ее из рамки, засунула среди всякого барахла, чтобы она не привлекла внимания таможенников. Вот тогда ей и был нанесен непоправимый ущерб.
А потом сестра отдала ее мне, и так она у меня уже лежит два года.
Я не знаю автора и не знаю, кто изображен на картине.
В углу достаточно четко написано: Кворцов. Но это не фамилия художника, картина обрезана, однако можно увидеть, что после "в" есть еще черточка, логично предположить, что это была буква "ы". Кворцовы? Есть, кстати, такая русская фамилия.
Сестры нарисовали автопортрет? Может быть поэтому картина написана одновременно акварелью и пастелью. Одна писала акварельный фон, вторая потом дополнила пастелью?
Чуть выше есть еще что-то, похожее на подпись, похоже на "ж"?
Во всяком случае, никакого известного художника с такой фамилией не было.
Мне бы очень хотелось узнать, кто это на картине, кто художник... Но здесь в Израиле я вряд ли найду эксперта, да и кто станет возиться с куском пожелтевшей старой бумаги.
Очень хочу все же сделать рамку и повесить картину на стену, вот только не знаю, как быть с отломившимся уголком.
Оставить так?
Найти реставратора и дополнить уголок?
Сделать овальную рамку, чтобы закрыть углы?
Место на стене, в любом случае, я уже приготовила.
Глядя на свежеокрашенные стены, я поняла, что возвращать на них мусор мне уже не хочется. У меня в шкафу лежат вполне достойные экземпляры, которые только ждут рамок.
И среди них – вот этот лист пожелтевшего бристоля с рисунком акварельными красками и пастелью…
Бумага вся пересохла, треснула с одного края, а уголок и вовсе отломан. Долгий путь она продела, пока попала ко мне…
У моей бабушки были две сестры: Муся и Лиза. Про Лизу я как-то писала, ее непревзойденный торт и ее прекрасный кекс уже знают все, кто читает мой журнал.
Лиза была просто приятной, бабушка была красивой, но Муся была ослепительной красавицей. У Муси был сын Алик, столь же ослепительно красивый, как мать.
У меня есть его крохотная фотография, на которой ему лет 18. Моя мама говорила, что в жизни он был еще красивее, хотя и от фотографии глаз не отвести. Не просите показать – Алик живет в Израиле. Он уже сильно пожилой человек, но по-прежнему очень и очень привлекателен.
Жили Муся с Аликом в центре Одессы, в большой комнате с паркетным полом и стенами, увешанными разными безделушками и картинками.
Мужа у Муси не было – погиб во время войны, и больше она замуж не вышла. Несмотря на всю свою красоту. Почему – не знаю. Возможно потому, что была она, мягко говоря, со странностями: то добрая и сердечная, то вдруг обижалась без причины и исчезала на долгое время.
На жизнь Муся зарабатывала шитьем.
Хорошо шила, кстати, и Лиза, а вот моя бабушка нитку в иголку вдевала только лишь для того, чтобы сшить шейку или фаршированную рыбу. Даже сделать что-то мелкое – пуговицы деду на рубашку пришить, подол подогнуть – она была не в состоянии. Это все для нее делала Лиза. А вот платье модное из крепдешина шила ей Муся, и сидело оно как влитое.
Так вот, я отвлеклась. Про комнату и картинки. На одной стене висела эта самая картинка, под стеклом и в рамке. Не знаю, как она к Мусе попала, но сколько раз я бы к ней не приходила, столько раз эта картинка притягивала мой взор. Что-то есть в ней волшебно-притягательное для меня, что не опишешь словами.
Когда Муся умерла, картинку забрала к себе бабушка.
Когда бабушка с тетей собирались эмигрировать в Австралию, тетя отдала картинку маме, сказав, что она имеет художественную ценность и вывезти ее все равно не позволят.
Когда умерла мама, картинку забрала сестра.
Когда сестра поехала в Израиль, картину оставлять было уже некому, она вынула ее из рамки, засунула среди всякого барахла, чтобы она не привлекла внимания таможенников. Вот тогда ей и был нанесен непоправимый ущерб.
А потом сестра отдала ее мне, и так она у меня уже лежит два года.
Я не знаю автора и не знаю, кто изображен на картине.
В углу достаточно четко написано: Кворцов. Но это не фамилия художника, картина обрезана, однако можно увидеть, что после "в" есть еще черточка, логично предположить, что это была буква "ы". Кворцовы? Есть, кстати, такая русская фамилия.
Сестры нарисовали автопортрет? Может быть поэтому картина написана одновременно акварелью и пастелью. Одна писала акварельный фон, вторая потом дополнила пастелью?
Чуть выше есть еще что-то, похожее на подпись, похоже на "ж"?
Во всяком случае, никакого известного художника с такой фамилией не было.
Мне бы очень хотелось узнать, кто это на картине, кто художник... Но здесь в Израиле я вряд ли найду эксперта, да и кто станет возиться с куском пожелтевшей старой бумаги.
Очень хочу все же сделать рамку и повесить картину на стену, вот только не знаю, как быть с отломившимся уголком.
Оставить так?
Найти реставратора и дополнить уголок?
Сделать овальную рамку, чтобы закрыть углы?
Место на стене, в любом случае, я уже приготовила.
